Цветаева говорила, что море - это когда места много, а ходить нельзя. Красное море, своим дыханием и свечением обозначающее городок Эйлат - именно Место. Территория, географический адрес чудес. Многоцветные горы, марсианская охра пустыни, нежные акварели рассветов. Торговые палатки и аттракционы на берегу - как привал бродячего цирка. Вроде и населения чуть, и работы как бы нет, и гости- отдыхающие не могут ничем по-настоящему восхититься, кроме бирюзовых волн, красивой линии отелей у воды, вычурных и баснословно дорогих бутиков, шоу WOW в "Гарден-бич" с гимнастами и фокусниками, джазовыми тайфунами и благодатным солнцем. Но есть в этом городе с расслабленным душевным режимом и разномастной толпой туристов музыкальная империя. Элитная и доступная всем, как лучи и морская вода. Живет в Эйлате международный фестиваль. Живет - слава Богу!- пятнадцать лет. Здесь, в Эйлате, он уникален. Да и в масштабах страны тоже.

Когда зимой (израильская зима - это очень оригинально, скажем прямо...) совершенно уникальные музыканты слетаются на сцену у Красного моря. Над морем звучит музыка - и поражает! Меня среди всего этого широкого спектра имен, жанров, открытий, экзерсисов для посвященных более всего удивляет и радует человек, который смог выстроить собственное эйлатское чудо. Гораздо более важное и беспримерное, чем знаменитый Дельфинариум. То есть - я не против дельфинов. Я - за те вещи, которые делают человека и его жизнь умнее. Содержательнее. Интеллектуальнее. Человека, умеющего создавать чудеса для ума и сердца, зовут Леонид Розенберг. Он - глава эйлатской музыкальной школы (консерваториона, как мы привыкли в Израиле этот оплот музыки называть). И еще он инициатор, родоначальник, бессменный лидер этого удивительного фестиваля - международного, камерной музыки. Разумеется, спасибо министерству культуры и спорта, и руководству города, и сети гостиниц "Дан". И авиакомпаниям. И всем, кто помог и помогает. Кто сообщает о фестивалях, работает на них, делает их комфортнее. В этом году фестиваль состоялся в пятнадцатый раз. В январе. Радом с привычной эмблемой - белым бумажным корабликом из листка нотной бумаги, плывущим по неоновым волнам - появился Бетховен. Потому что фестиваль отдал дань 250-му юбилею гения. И Бетховен зазвучал еще прекраснее и горделивее, оттого что рядом, смыкая ряды партии великолепных, бессмертных, непостижимых, были и Моцарт, и Шуберт, и Равель, и Бриттен.

Новое поколение исполнителей, музыкальная смена, мировые надежды - один из фестивальных разделов, Эйлат словно бусинки перебирает имена, уровни конкурсных побед, варианты технических характеристик. Мне вундеркинды не слишком интересны (это моя вина, мое качество как слушателя, - они не виноваты), но Эйлат в этом направлении дает указатель правильный. Всегда выбранный со вкусом и знанием. Пианистка Эва Геворгян - элегантная и одаренная девочка. Смелая. Серьезная. Ей пятнадцать лет. Что потом будет - пока неясно. Жизнь слишком непредсказуема, чтобы выставить некие окончательные оценки. Юный Плетнев и юный Кисин - это не то, что они нынешние. Другая планета. Но концерт порадовал свежестью, энергией и многообразием звуковых красок. Технической оснащенностью.

Исполнение "Реквиема" Моцарта стало одним из главных, одним из сверкающих концертов фестиваля этого года. "Реквием" - напоминание о смерти. Но в еще большей степени напоминание о жизни. О совершенстве и многогранности человека. О правде таланта и гуманности искусства. Хор из Вроцлава NFM (национальный музыкальный форум) давно пользуется заслуженным авторитетом в мире. Дирижер Пол Маккриш, специалист по музыке барокко, англичанин, личность огромного масштаба. Он не прячет мантию и корону в особый шкафчик, а маршальский жезл в особый футляр, потому что будто и ощущает этих вещей - мантию, корону, жезл. Его отношение к музыке, к великим композиторам - доброе и абсолютно лишенное каких бы то ни было клише. В исполнении "Реквиема" участвовали французский оркестр "Les Dissonances" и израильский оркестр "Камерата". Но вначале - как своего рода пролог - было "Лакриме" Бенджамина Бриттена, сочинение для альта и струнных, вызвало из памяти странные видения. Будто в мир барокко, старый, медленный, ручной, ворвался байкер, злой, динамичный, но трагичный, одинокий. Он умеет разрушать, он злой, как застрявший в дорожной пробке. Но горе его неизлечимо. И он дрожит, отчаивается. смыкается, соединяется с самыми древними плачами, стенаниями. С песней Даулендра "Слезы", на тему которой и было написано. Сербский солист Владимир Персевич сделал эту музыку неоспоримо современной и драматичной. Пропел ее и передал нам бережно. Как маленький реквием памяти Уильяма Примроуза, о котором думал Бриттен, когда это сочинял...

"Реквием" Моцарта в концертной драматургии Эйлата возник очень необычный. Мягко и просто звучало поле оркестра (то есть - двух оркестров). Хор NFM - уникален. Ему под силу все. Десять певцов феноменальной польской музыкальной королевы, дирижера Агнешки Франков-Желязны несут мощь и гармонию огромного звучащего древа. Закроешь глаза- звучит целый мир, безграничный, населенный чудесами. Темпы, характер музыки были непривычные. Быстрее, чем мы привыкли. Радостнее. Не только "Sanctus", но и вся месса звучала оптимистичнее. Светло и жизнеутверждающе. Музыканты "Камераты" рассказывали мне, что сэр Пол Маккриш просил на репетициях, чтобы хор не пел во всю мощь. Чтобы все было проще и естественнее... Качались ветви исполинского дерева, что-то менялось в мире. Совсем неважными, мелкими стали обиды, неудачи, свои, те, которыми подчас так полны мысли и чувства. Самым главным был, возникал сейчас этот хор, его неостановимая, непреклонная, добрая власть. Кроткая, как сказал бы Шекспир... Зал был полон. Зал был объединен. Квартет солистов-певцов звучал так слаженно и чарующе, что вспоминались все самое изысканное и гармоничное - картины Джорджоне, музеи немецких городов. Дороги Испании...

...Трио "Busch" (Англия-Голландия) получило свое название от имени легендарного скрипача Адольфа Буша. Оно знакомо нам по своему прошлому визиту на фестиваль. Эмоциональные, артистичные, эти юноши (двое израильтян и англичанин) умеют заворожить.

Давид Грималь ("Les Dissonances" - его детище, его цветущая роща, он главный садовник, он и первая скрипка, и дирижер) с оркестром исполнил Скрипичный концерт Бетховена, и еще Давид Грималь и оркестр очень живо, вдохновенно и изящно сыграли Четвертую симфонию Бетховена.

Бетховена было много, очень разного. Он прошел по эйлатскому берегу, ветром рванул волны, ставни, треугольные кусты. Юбилеи-торжества, какой бы оттенок официоза они не несли, помогают ощутить калибр личности, ее власть над нами, нашу в этой личности потребность. Бетховен - бесконечен. Он - обаяние и мистика, воля и попытка сразиться с судьбой... Он был новатором не по форме и не в смысле жанровой или тематической революции. Бетховен - особый тип творца, особый душевный строй. Особый мир образов. И фестиваль подтвердил это изумительно ярко и тонко. Виолончелист Ксавье Филипс из Франции, хореограф и танцовщик Хавьер Латорре, израильский виртуоз-мандолинист Алон Сариэль, и словно сошедший со страниц книги "Все утра мира" изысканнейшего Паскаля Киньяра, Филипп Пьерло (виола да-гамба - его инструмент, его душа)... Певица из Швеции Мария Кеохане, квартет из Германии "Голдмунд"...И - как бриллиант чистой воды, как подарок и сенсация - пианист Борис Березовский. Его Равель поглотил суету и реальность, повел в то пространство, где пассажи и аккорды проливаются чистым счастьем изумления. Виртуозность, амбиции, осознание своего блеска этому музыканту свойственны - но завораживает он иным. И тогда слушатель взлетает вместе с роялем, и этот полет незабываем... Воинство Эйлатского фестиваля - самое прекрасное, какое можно себе представить. И прекрасен его маршал, главный дипломат, полноправный идеолог - Леонид Розенберг. "Откуда именно эти идеи, гости, чем вы руководствуетесь, когда строите программу?"- "Своим вкусом. Своими поисками, и критериями, и возможностями". Он рассказывает, что нынешний фестиваль дороже прежних. Что ему самому все они дороги, все 15 ему важны и памятны. "А какие выступления невозможно забыть?". И маршал отвечает: "Концерт Евгения Королева... Я сидел в зале, слушал пианиста - и не верил самому себе, что это происходит. И еще приезд актера Джона Малковича, это тоже незабываемо... А в этом году - очень много того, что совершенно грандиозно!". Я слушала музыкантов. Забывала про обычную жизнь. И думала: очень боюсь, что сила воли и горение организаторов когда-нибудь иссякнут, кончатся их любовь и отвага. Пусть они творят всегда! И мы тоже - пусть мы будем у этого бирюзового Красного моря, пусть дни перебираются, как прохладные чудные клавиши рояля. Пусть шуршат волны. Караулом стоят у горизонта цветные горы. Пусть будет музыка - самое красивое, волшебное, чувственное и умное развлечение!

Инна Шейхатович

Фото: Борис Равич

На правах рекламы