Наивное искусство. Наивный человек... Среди колючек людской зловредности, агрессии, откровенной пошлости, коммерции и прочего яда живет похожий на полевой цветок и песню иволги городок наивной живописи. Он посещается туристами (теми, кто еще умеет не орать, когда по нервам проезжаются кованым сапогом), счастливыми и добрыми созерцателями. Этого городка нет на карте. Но он кочует, плавает по миру, и, подобно, бродячему цирку, радует маленькими и бескорыстными чудесами. Наивисты покоряют не техникой, не концепциями, такими туманными, запутанными, что просто хочется разбить голову о стену, на которой висит картина, а доверием и поэзией мечты. Они плохо (чего уж греха таить...) знают законы перспективы. И животные (как¸ скажем, у неповторимого и очарованного Пиросмани) на их полотнах очень далеки от своих собратьев из живой природы. И анатомию эти художники понимают поверхностно. Но их символ веры - восторг. Преклонение перед цветом и светом. Перед мелочами и космосом. Перед тайным цветущим оазисом, который у каждого человека есть, непременно. А также их объединяет абсолютное неумение промолчать об изумительных вещах. Чувство и поток цвета так и рвутся из их детских душ. В современном искусствоведении примитивизм и наивизм принято считать синонимами. И детская гениальность сквозит в них, как горячее солнце июля сквозит в сетке листвы. Свежесть, оптимизм, полное отрицание трагедии - вот платформа всех этих художников-сказочников.

Таков и мой герой, мой нынешний собеседник Авраам Кан.

Его настоящее имя - Важа Малакмадзе. Родился в Батуми. Материнские корни - из Витебска. Из города Шагала. Как знать, может, именно так запутано, символично, таинственно работает самый высокий, самый главный архитектор...

Родители назвали своего мальчика в честь Важи Пшавелы, "грузинского орла", поэта, чьи музыкальные строки словно несут в своих ритмах дыхание гор и рек, а еще печаль разлученных влюбленных. Имя Араам он взял себе в Израиле, когда проснулся его талант художника. С Важей в Израиле произошли трагичные вещи, Он прошел ад, не сломался, выстоял, нашел опору и надежду в поющих красках. Композитор Йосеф Барданашвили, умница, сердечный человек, с которым он был знаком еще до алии, прекрасный художник Меир Пичхадзе поддержали, вдохнули силу и веру.

- Я начинал с акварели, гуаши. Теперь больше всех других красок люблю масло. Чаще всего использую. Мне кажется, что именно масло лучше всего мне подходит.

Так вышло, что я была не первой персональной выставке Авраама Кана. Она экспонировалась на улице Бен-Иегуда в Тель-Авиве, в галерее "Бернард". В милом зальчике, в старом доме, где бродят совершенно особые тени и звуки, со стен мчались люди-воины, спешили яркие¸ как в детском сне, пряничные и шоколадные улицы. Он только начинал. Мы познакомились, побеседовали. Он был приветлив и открыт. Вкус и цвет жизни, улыбка человека, который - как Колумб - открыл свой мир, запомнились. Ярко впечатались в память. Время шлифовало работы, добавлялись темы. Росло мастерство, творчество приобретало иные нюансы. Грузинские цари, люди с глазами детей-инопланетян, натюрморты из света и фантазии, но - вместе с тем улицы, опять улицы, эти парящие, танцующие, шествующие улицы Тель-Авива, которые так странно и гордо вписаны в пейзаж души мастера.

Его работы есть в музеях и частных коллекциях. В Израиле и других странах. Он был представлен в экспозициях Международной галереи наивного искусства "Джина". Его ценят истинные гурманы живописи. Он обрел любовь. "Однажды, - рассказывает Авраам-Важа, - я шел по улице. В окне магазина-бутика увидел женщину. Я вспомнил старый итальянский фильм, черно-белый, с Софи Лорен и Марчелло Мастроянни... Женщина была - как из этого фильма. Я вошел. Познакомился. Мы начали встречаться. Поженились. Она родила мне чудесного сына. Я очень счастлив.

Алина - дизайнер. Человек со своим взглядом. Творческий. Она стала не только женой, но и партнером в работе, спутником на нелегкой художественной дороге - они вместе разрабатывают идеи, мотивы, собираются вместе открыть бутик искусств. Он получит название "Алина и Авраам". Вместе - хорошее слово. Правильное. Собственно, этот бутик бы уже открылся, да вмешалась дама злая и к искусству равнодушная - пандемия. Пришла и сдвинула, разрушила планы. Ну, ничего не поделаешь.

Я спрашиваю своего собеседника, как ему, его семье живется в эти тревожные дни.

- Нелегко. Запасы израсходовали. Продаж нет, не очень предвидятся. Но мы надеемся. Все изменится.

Кроме финансовых проблем, Алина и Авраам оказались разлучены: она с сыном сейчас в Литве (она оттуда родом, не успела вернуться до закрытия границ), он в Израиле.

Авраам говорит:

- Мы все разговариваем - благо, есть телефон, спасибо ему...

А я припомнила стихи, нежные, строки, которые написал Важа Пшавела:

Ты на том берегу, я на этом,

Между нами бушует река.

Друг на друга мы с каждым рассветом

Не насмотримся издалека.

Настанет час - все вернется. Они встретятся. Отроют свой магазин-галерею... Картины художника Авраама Кана - яркие, живые. В них есть праздник, раздумье¸ бег и медитация. Красота, поэзия, волшебство, пытливый взгляд. Очарованность путника. Наивный и справедливый мир. В котором уютно жить.

Инна Шейхатович

На правах рекламы