Танец, который дышит на нас со сцены Хиросимой, политикой, неравенством, социальными конфликтами и патологическим одиночеством в безличных бастионах города из стекла и бетона... Танец, который исследует Итальянская труппа Aterballetto ("Ассоциация театров Эмилио-Романьи плюс балет" - так расшифровывается это название) показала на гастролях в Израиле триаду очень разноликих и в то же время

...Из дыма, из и первобытной энергии, из странной эволюции "зверь- человек- робот", из изобретенного хореографом Хофешем Шехтером танца-прыжка, танца -скока, рождается абстрактный и очень динамичный молодой перформанс "Волк". Молодой он еще и потому, что это - ранний Шехтер, Шехтер - играющий в роботов, в игрушечных зверей, пробующий силы, демонстрирующий фантазии и идеи как с чистого листа. Он сам придумал и продумал свет, очень простенькие, но стильные костюмы (дыхание улиц - и бренды, в которых разгуливают молодые-рассерженные). И музыка здесь - как дыхание времени и стихии. Как стон и остинатная основа, память той музыки, которая даже и не музыка, а шорох вращающейся земли, подземных толчков, утробного рокота джунглей и пустынь. Люди станут роботами, роботы - волками, волки снова начтут цепочку. Шехтер завораживает энергией. Он - как коктейль, от которого не спится, не наплывает апатия, лучше думается. Сцену хореограф раздвигает мыслью и покоряющим ритмом. Ритм созидает, ведет, корежит, воодушевляет итальянскую труппу. Ритм - сюжет и волхвование. Гипноз и метафора. "Волк" - пробежка по векам с музыкой-стоном Офира Ицхаки. С потаенной мыслью о том, кто мы есть и куда идем. И зачем. И - идем ли...

"14`20"- это протяженность. Четырнадцать минут и двадцать секунд торжествует и колдует на сцене великий чех Иржи Килиан. Из подполья, из недр, из ниоткуда рождается этот дивный дуэт. Сплетенная из гармоничных тел магия диалога. Его и ее. Их непостижимая тайна. Килиан будто волшебной палочкой самого сокровенного в душе и теле. Словно кокон, спадает алая рубашка абсолютной примы Мартины Фориозо, и Саул-Даниэль Ардилло священнодействует в нежности, в святости, в бестелесности касаний. Солисты балетного ансамбля Эмилио-Романьи растворяются в сложном потоке медитативной музыки Дирка Хаубриха (который впитал и переработал Густава Малера) ¸ рождаются, расцветают, взлетают к метафорическим небесам, потом расщепляются на те атомы танца, жизни, любви, которые уже только всплеск, вздох, луч, тень. И - уходят в тишину, в подполье в безмолвие. Не трагично, а светло и красиво. Естественно. Обезоруживающе красиво.

А потом залу являются цветущие рощи балета-декларации грека Андониса Фониадакиса, и "Антитеза" (именно такое название получил и весь этот удивительный танцевальный вечер!) правит бал. Нормальные Гераклы, прекрасные девы-амазонки взаимодействуют в гедонистическом азарте, с музыкой, говорящей о совершенстве, о бледной сирени моря в прекрасном старинном сосуде, о юной силе и задумчивости сердца (как хороши здесь звуки Перголези, Скарлатти,Тартини!)... Намного более смелые, чтобы считаться неоклассикой, гораздо более гармоничные, чтобы быть обозначенными, как пугающие и эксцентричные вариации на темы танца, театра грядущего века, эти па, этот сложный и прекрасный язык, временами шутливый, временами трогательно - исповедальный повергает зал в восторг. В финале греческого рассказа в танце (он без сюжета, но его символы и ассоциации складываются в яркую и взволнованную речь) возникают светильники, какие-то светящиеся знаки. Они скрещиваются, прорезают светом мрак. Сообщают нам о чем-то важном. Застывают в руках и на телах танцующих. Высвечивая совершенство и изящество. Сложность мира. Его многообразную полифоничность.

Инна Шейхатович