"Бог мести" - пьеса классика еврейской литературы Шолома Аша. У нее трудная, но вполне яркая сценическая судьба. Ее перевели с языка идиш на английский и русский, ставили многократно в Израиле ( начиная с 1922 года), в 1923 году попытка представить эту пьесу в США, на Бродвее, вызвала скандал, запрет, арест всей труппы... Пуританская Америка не хотела смотреть про публичный дом. Уважаемый мэтр еврейской литературы Ицхак Лейбуш Перец советовал Ашу сжечь эту крамольную, неудобную пьесу. О’Нил, Станиславский, Комиссаржевская, создатель "Форвертса" Эйб Кахен, многие другие авторитетные люди ее хвалили, отмечали самобытность и остроту. Сейчас "Бог мести" появился на сцене тель-авивского "Камерного", в режиссуре Итая Тирана. Волна возмущения, которая прокатилась по страницам СМИ, осела на стоячей ряске Фейсбука, связанная с отъездом Тирана в Австрию, выглядит немного смешной: пишущие не очень хорошо c творчеством этого актера и режиссера знакомы, суть их ябед абсурдна, а талант и масштаб его дарования только оттеняет мелкую суету хулителей-гонителей.

Жаль, что Тиран так решил свою судьбу. И мне тоже жаль. Но он, разумеется, вполне имеет на это право. Люди¸ как птицы, мигрируют над маленьким земным шаром, ищут свой теплый край.

Итак, "Бога мести" мы ждали давно. С надеждой на открытие, откровение.

Шолом Аш (вслед за другими еврейскими авторами) обратился к теме "женщина как товар". К горькой истории провалившегося замысла торгаша, хозяина публичного дома выдать свою дочь за богобоязненного, приличного еврея, дать ей новую, пристойную, незапятнанную судьбу...Дом Янкеле Шепшовича делится на две части, на два мира: на верхний этаж и подвал. В верхнем этаже -благочестие, жена опускает глаза, когда подает на стол, на почетном месте - Тора в черном бархате с серебряным вышитым магендавидом... А внизу, в подвале – девушки, которые торгуют собой, грех и тьма.... И Янкеле готов на все, чтобы дочка Ривкеле стала женой ешиботника, а потом и ребе...Только вот дочка, милая, тихая, прикипела душой к проститутке Манке. Ее нежностью, ее ласками отгородилась от жестокости и лицемерия отца, ей не нужен благочестивый жених. Она пыталась сбежать с Манке. А поскольку бежать было некуда – и товарки, и весь уклад жизни, и законы были против них и их любви, и Ривкеле, и Манке оказываются раздавлены, уничтожены. Изгой, эмигрант Шолом Аш написал в своей пьесе такой финал: хозяин после неудачного побега швыряет свою дочку в подвал, мол, там, в публичном доме, тебе самое место. И тут словно все еще открыто, страшно, унизительно, но еще не смерть. Создатели новой редакции Итай Тиран и Дани Розенберг сделали финал бесповоротно трагичным: Ривкеле повесилась. Манке - чтобы неповадно было бегать от хозяина - альфонс, бандит, приспешник Шлойме изрезал лицо... Для этой сценической версии также были добавлены две сцены с клиентами подвала (один из них готов на Манке жениться, влюблен в нее, второй - садист, бездушный, безжалостный), а также сцена, в которой Сура, жена Шепшовича, которая в прошлом была проституткой, расплачивается с Шлойме собой за то, что он найдет и вернет ей дочь. Самая сильная и яркая актерская работа - Алон Дахан в роли Янкеле Шепшовича. Актер создает собирательный, яркий образ человека, который горячо стремится в будущее, лебезит перед равом, перед отцом предполагаемого жениха. Живет в ожидании милости Божьей. Его побострастное бормотание, жалкое, лицемерное, с теми, от кого он зависит, переходит в рычание, когда он говорит с "работницами", с женой, с дочкой. Он хотел заслужить у Бога прощение, помощь - когда из этого ничего не вышло, он с криком, с гневом отвернулся от Бога. Нет исполнения желаемого - нет и веры. Что-то до боли узнаваемое есть в этом характере, в его манерах, в его убежденности, что все можно купить, подлатать, подправить, скрыть...

Сура - Елена Яралова. Темперамент, красота, воля актрисы в этой работе раскрылись масштабно. Она с большой точностью лепит характер жесткой, изломанной, лицемерной женщины, вся сила, вся любовь которой направлены на то, чтобы уберечь, сделать если не счастливой, то благополучной дочь. Она похожа на добрую, сердечную матушку в первых сценах, и на хищную, трагичную птицу потом, когда дочь ускользает, уходит.

Манке - Анастасия Фейн. Она словно внутри прячет тихую флейту. Звуки ее души, ее мягкая обреченность, ее гордая нежность, трепетная привязанность к Ривкеле из какого очень качественного человеческого и актерского материала.

Циничный и бессердечный Шлойме (Эран Мор) - как укротитель в цирке. Щелкает бичом - и все доброе отходит, гибнет, становится грязным, испорченным. Оболганным.

Ривкеле - Джой Ригер. Это еще не картина, это эскиз. Юный, неуверенный. Но у Итая Тирана все в контакте, в стиле. Все актеры понимают задачу. В этом его сила. И Джой Ригер вполне органична. Наивна без фальши. Злая, несчастная Гиндль (Ярден Браха), добродушная, но с надрывом Баша (Майя Ландсман), потерянная, выброшенная из жизни Рейзл (Нета Плотник) - горькие, мрачные, беспросветные судьбы. Аргументы к теме "женщина-товар".

Сценограф Эран Ацмон создает для спектакля образ, выражающий атмосферу, душу текста. Комнаты-клетки, в которых живут "девушки подвала". Тяжелая стена хозяйской гостиной. Здесь душно, нет кислорода. Наверху, близко к небу, комната Ривкеле... Карнавальные костюмы девушек, кричащий прикид Шлойме, черная краска Янкеле, Суры, рава - так увидел костюмы, облик героев художник Мони Медник.

Спектакль смотрится цельно, выразительно. Захватывает. Трогает. Это качественная театральная работа. Нет потрясения? Нет явной новизны? Режиссерского взрывного решения? Но скажем так: Итай Тиран умеет мыслить. И делать театр. Несомненно. Это важный, серьезный спектакль. Смотреть - обязательно!

Инна Шейхатович