Изменчивая мода не повредила великому Шекспиру. То есть - его мудрая, космополитичная, вне времени звучащая лира всегда созвучна любым людям и странам. Отполированная до банального самоварного блеска расхожая проповедь Омара Хайяма, тихая, ритмично раскачивающая свои доспехи броня народных сказок, показная заумь Гофмана - все это пустяки по сравнению с афоризмами и типажами Шекспира. Придешь на пьесу Шекспира в театр, сядешь в кресло в зале - а тебе про тебя все так точно и ярко поведают... Бард всепроникающ, как радиация. Его ставят, осмысливают, перерождают, преподают - и будут это делать. Пока еще людям хоть немного нужно искусство. Пока мы еще не вернулись в пещеру. А опасность такая есть. Очень даже реальная. Но в противовес пещере всегда есть Шекспир. Юный, притягательный. Тайный. Честный. Его пьесы и сонеты снова и снова пленяют, смущают, тревожат. Ночами режиссеры всего мира скрежещут зубами в нервном экстазе, все думают, как бы им создать нечто абсолютно шекспировски-новаторское. Невероятное. Чтобы театр был полон. Чтобы критики задохнулись от восторга. Чтобы в мировой шекспириане имя режиссера обрело почетное, респектабельное место. Между Григорием Козинцевым и Нанном Тревором. Примерно...

И вот мы смотрим новый спектакль.

Кактусы, живенькие гирлянды, призрачные лошади (игрушечные лошадиные головы на палочках, но жутковатые, будто железные черепа прикрыты тряпицей). Кактусы сделаны в этом спектакле нарочито вызывающе. Тут даже не намек - транспарант. "Эротика рулит". И Бенедикт фланирует по сцене полуголым. Иногда обвешанным гирляндой электрических лампочек. Иногда неуклюже карабкается на стену. Неясно, для чего...И камеристка Маргарита трясет талией, спиной, грудью, прической, как завзятая стриптизерша. Темпераментно, но не к месту. И Геро в этой постановке выглядит не девочкой с наивным взглядом и инфантильным сердцем, а бывалой кокеткой, очень взрослой, умудренной чтением разного рода книг по сексуальному воспитанию. Все важные герои-мужчины (дон Педро, Клавдио, Бенедикт, дон Джон) только пришли с войны. Одеты в военную форму. Жестокость битвы перенесли в мирную жизни. В карнавал. Война и карнавал - две не совсем естественные сферы. И две этих стихии спорят между. Брат жестоко мстит брату, оговаривая его невесту. И маски прикрывают военные действия в мирное время.

...В тель-авивском "Камерном" поставили "Много шума из ничего". Дори Парнас предложил новый залихватский перевод. Уди Бен-Моше продолжил свою линию воспроизведения на израильской сцене перипетий шекпировских и пьес. Сценограф Лили Бен-Нахшон решила спектакль в карамельно- ало-охряных тонах. Двери (в дом¸ в город, в тайную жизнь персонажей) иногда распахиваются¸ иногда падают. Алые лепестки, которые у нас без конца используют все, всюду, по поводу и без повода, мягкой бурей кружат над сценой.

Дон Леонато ( Охад Шахар), мэр, любящий отец, в своем белом костюме похож на пианиста в дубайском ресторане. И ничем не интересен. Дон Педро (один из героев войны, командир, друг и наставник юного Клавдио) не говорит, а вещает. Он формален и безлик. Эту роль играет Одед Леопольд, а он всегда удивляет стойким однообразием.

Геро-Нета Плотник печально-бесцветна. Она и не любит, и не страдает всерьез.

Злодей дон Джон (тот, кто придумал оговорить Геро, помешать Клавдио и его невесте стать счастливыми) очень карикатурный. Хороший, тонкий актер Дуду Нив извращается в экспериментах со своим голосом, верещит, скрипит, нелепо-смешон, чем-то напоминает злобных человечков из анимационного кино...

Бенедикт Юваля Сегаля не умен, не обаятелен, не интересен. От его трюкования становится неловко. Остроумие его вымученное и тривиальное...Влюбляется - как гвозди заколачивает. Ни чуточки не веришь ему.

Беатриче, эта прелестная злючка, яркая и разумная, в исполнении хорошей актрисы Анат Ваксман выглядит жалкой. Ее приседающая походка-пробежка, плачущие интонации, полное отсутствие тепла и сердечности вызывают сочувствие и недоумение. Да и платье ( "в убийственных розочках", можно сказать), в которое ее нарядил художник по костюмам Орен Дар, исторгло у меня вздох...

Улыбки и театральное очарование принес в шумную нелепицу только Моти Кац (он очень убедителен в роли начальника стражи). Текст Шекспира у него прозвучал рельефно и уморительно.

Музыка Бориса Мальковского в точности соответствует задачам и идеям режиссера. И вполне функциональна.

Виртуозность двух интриг, злой - призванной очернить Геро, и доброй - цель которой соединить двух непокорных и неуживчивых, Беатриче и Бенедикта, не ощущается, не увлекает... На этот раз гению-Шекспиру не повезло. В Камерном он не восторжествовал. Уди Бен -Моше сыграл как в домино: пусто-пусто. А ведь режиссер талантливый. Трудящийся. Умеющий думать. Он упрямо ищет золотое руно заветного успеха. Умеет фантазировать и увлекать. Жаль, что аляповатое шоу "Много шума из ничего", его карнавальная война и совершенно неэротичная природа, так мало дают уму и сердцу. Что ж, будем ждать. Ведь время Шекспира - всегда!

Инна Шейхатович