«Мне кажется, чем старше мы становимся, тем больше в нас умирает комик» - таким мог бы быть заголовок-цитата интервью с Александром Гудковым и Натальей Еприкян в преддверии их приезда в январе 2026 года в Израиль со спектаклем «Солнечная линия» по пьесе Ивана Вырыпаева. Но судя по тому, как шутят знаменитые шоумены и комики, известные по КВН и многочисленным юмористическим телевизионным шоу, это чистое кокетство.

Интервью: Лика Длугач

Давайте начнем, наверное, с того, что вы же вообще какую-то тучу лет знакомы?

Александр Гудков: Какой год будем называть? Вариант?

Наталья Еприкян: Вариант, что это было, когда мы хуже выглядели, Саш.

АГ: Да, было время, когда мы хуже выглядели.

НЕ: Мы были моложе и хуже выглядели.

Это, кстати, интересный парадокс.

АГ: Короче, я не знаю, врать, не врать. Ну, какой год, Наташа, 2000?

НЕ: Саш, я тебя увидела, когда сидела в жюри какой-то лиги московской (лига КВН, прим. ред.) Почему я там сидела в жюри, не знаю. Скорее всего, это 2002 год. Там я его и увидела.

АГ: Получается, что мы знакомы 23 года уже.

НЕ: 23 года, мама дорогая! Не будем тосты говорить: «За этим столом сидит человек, которого я знаю больше 20 лет!» (смеется)

А вы помните первое впечатление друг о друге?

НЕ: Он вообще меня не знал. А мое впечатление… конечно, шокировал. Тепленький-тепленький. Все так я люблю.

АГ: Но ты же сама сказала, что - «наш человек». Во-первых, Наташка ко мне первая подошла, я боялся к ней подходить.

НЕ: Я подошла к Сашке. Он, наверное, заочно знал, что я где-то в КВН тоже играю. Он мне настолько понравился! Точнее, он подходил нашей команде.

АГ: Наталья Андревна подошла ко мне на одном из фестивалей в Сочи, где проходил каждый год в январе смотр всех команд. И вот Наташа там говорит: давай-ка, Саша, хоть мы с тобой и лично не знакомы, рубанем в «высшей лиге». Сразу в высшую лигу позвала!

НЕ: И Саша сказал: нет, не хочу. Это самое смешное - он был единственный, кто отказался.

Как можно было от такого отказаться?

АГ: Ну, у меня за плечами своя команда была.

НЕ: Сестра еще, говорит, - мы с сестрой вдвоем. Ну, говорю, - сестру не протащим, конечно. Сколько лет вы там еще помыкались?

АГ: Лет семь еще.

НЕ: А потом сами пришли.

АГ: В общем, знакомы давно, и потом уже, когда стали более благополучными и уже переехали в Москву, Наташа подпрягла нас под проект Made in Woman, и больше мы вообще не расходились.

Слушайте, это же совершенно потрясающе, потому что вы вместе с юности, с шуток в КВН, потом дошли до директоров, продюсеров проектов, стали большими людьми, - а как ваши отношения менялись между собой в разных статусах?

АГ: Какая-то субординация поначалу, конечно, у нас была, как бы начальница… Ну, какая она начальница? (смеется)

НЕ: Саша, ты не представляешь, какие слухи про меня потом ходили. Мне потом рассказали, как меня боялись.

АГ: Короче, ропота не было. Пресмыкание было (смеется). Давайте скажем, что чем старше мы становимся, тем больше друг другом наслаждаемся, как хорошим вином.

НЕ: Саша всегда делал все, что хотел в Comedy Woman. Сам писал, сам исполнял, сам вырезал.

АГ: Сам костюмы шил. Не знаю, но из рабочих отношения переросли уже в суперплотные дружеские.

НЕ: Мы проводили столько времени вместе, что уже семьей стали.

АГ: Когда был ковид, кто вешал ей на ручку продукты? Это был я!

В спектакле «Солнечная линия» люди пытаются посмотреть в итоге друг на друга другими глазами. А вам удалось посмотреть в этом спектакле друг на друга другими глазами?

НЕ: Я скажу, что абсолютно точно да. Я увидела нового Сашу, и это было очень интересно.

АГ: Вообще, театральные подмостки, это выход из зоны комфорта и меня, и Наташи.

НЕ: Да-да-да, это стресс жуткий.

АГ: Ни Наташа, ни я в жизни не мечтали играть в театре.

НЕ: Мы впервые исполняли то, что написано не нами. Тут как раз наша близость и сработала, Саня. Я бы, наверное, не позволила себе вот так выйти из зоны комфорта с человеком, который мне не близок.

АГ: То есть в этой войне мы с Наташей по одну сторону фронта, потому что это абсолютно не наша война. Доказывать кому-то, что мы театральные актеры, нам не хочется. Но не попробовать себя в театре, когда Наташа предложила мне это вместе с режиссером Романом Феодори, было нельзя. Эта авантюра удалась, потому что внутри мы с Наташей еще дети. Внутренний ребенок нам сказал: хочу на сцену!

НЕ: Почему бы не попробовать? Потому что получится, так получится, а нет - так нет. Не расстроились бы, на самом деле.

АГ: Не расстроились бы, это точно.

На самом деле, «Солнечная линия» - сложная пьеса. Иван Вырыпаев не самый, давайте честно будем говорить, простой драматург. И играть такую жесткую пьесу на двоих, не будучи профессиональными актерами, это, даже учитывая ваш колоссальный сценический опыт - совсем другая история. Как вам было в этих новых ролях, примерять на себя актерскую шкуру?

АГ: Мы с Романом договорились о том, что как бы он ни хотел из нас что-то слепить, но мы уже сделаны, и мы не актеры. Поэтому, мне кажется, Рома отпустил ситуацию. Он нас направлял, давал очень точные советы, навыки, которые мы даже не предполагали, что могут нам помочь.

НЕ: Они вообще были абсолютно банальнейшие. Но мы даже этого не знали.

Самый важный совет, который он вам дал?

НЕ: Самое важное, что он сделал, это придумал для нас форму. Понятно, что мы вышли из зоны комфорта, но форма, в которой подается эта история, она, мне кажется, была единственно приемлемой для нас.

АГ: На сцене даже сермяжная в каком-то отношении история. «Семь лет пара прожила вместе и не слышит друг друга. Гендерная глухота» (говорит дикторским голосом). Тут, получается, и Рома, и наша Соня (художник-постановщик спектакля София Матвеева прим. ред.) придумали такую оболочку, как бы скорлупку... Мы называем это «писька в валенке». Короче, спрятали, и для нас двоих, не профессионалов, выстроили такую сценографию, в которой мы не можем делать определенные вещи. Например, менять слова. Потому что у Вырыпаева невозможно поменять слова. Это как будто музыкальная пьеса, где по кругу ходит одно и то же. Только по чуть-чуть развивается. Рондо называется это в музыке. Мы говорим об одном и том же, немного меняя предложения. Рома нам абсолютно запретил словесную импровизацию. Он не просил от нас каких-то физических телодвижений ультимативных.

НЕ: Куда пойдут наши тела, туда и идут.

АГ: Там нет рисунка, нет кружева па, плетеного буйства упругих тел (смеется). В общем, что на 42 года мне дано боженькой, то я и делаю. То есть из тела я не вылезаю. И в этом отношении Рома нас, конечно, бережет.

НЕ: Да, не ломал, не пытался из нас выжать, то, чего не может быть.

А вы смотрели перед репетициями фильм «Солнечная линия» (фильм режиссера Бориса Хлебникова 2022 года с Юлией Пересильд и Андреем Бурковским прим. ред.)?

АГ: Я знаю эту пьесу очень давно, потому что она игралась в театре Мейерхольда в Москве, и я всех туда водил, кого мог.

НЕ: А я не ходила.

АГ: Играли там Андрей и Юлия, как и в фильме. Андрюха вообще наш соратник по КВНу. Я все время говорю, - вот как из КВНа вырос взрослый настоящий актер. Он им мечтал быть. А Наташа посоветовала посмотреть кино. Оно абсолютно диаметрально другое по сравнению и с тем спектаклем, и с нашим. Так что материал был мне знаком.

А где, если подумать, эта грань между комиками, стендапом, телевидением, и между сценой театральной? Где фокус, когда вы превращаетесь в актеров? Потому что, если вы на сцене играете пьесу, значит, вы актеры. Хотите вы того или нет. Даже если вы притворяетесь ими, это все равно лицедейство.

АГ: Однозначно да.

НЕ: Я сразу вспоминаю номера Comedy Woman. У нас это были мини-спектакли. Понятно, что это было гротескно, смешно, но все равно там была драматургия. Просто мы не привыкли серьезно разговаривать друг с другом на сцене.

АГ: Мне кажется, чем старше мы становимся, тем больше в нас умирает комик.

НЕ: Саня, согласись, поначалу было некомфортно, а потом мне стало интересно говорить тебе о каких-то серьезных вещах. Во-первых, ты понимаешь, что людям это интересно. Это меня вдохновило. Они абстрагируются от того, что это я и Саша Гудков. Это самая для меня главная «пахлава», когда зрители говорят, что они слышали, о чем мы говорим, и забыли, что это я и Сашка. Если бы мы были шутами в этой истории, наверное, она бы быстро закончилась. Ну и Рома бы нам не позволил (смеется).

АГ: Самый большой для нас с Наташей подвиг, что мы запомнили эти 54 страницы текста. Вот меня если разбудить, я начну говорить спектакль. Я не могу выбить теперь его из головы.

В одном интервью Саша сказал очень точно, что пьеса Вырыпаева - это как модель, в которую можно встроить что угодно. Понятно, что зритель встраивает свое, режиссер свое, Иван, когда писал, встраивал что-то свое. А что встроили туда вы?

НЕ: Безусловно, встроили, как мы могли без этого? У нас финал совершенно неожиданный: именно наш, какой мы вдруг захотели.

АГ: Нужно досидеть до конца спектакля и понять, что вроде как бы все шло к серьезному окончанию, но нет. И мы как будто всех обманули.

Позволили себе чуть-чуть оставить себя?

АГ: Да-да-да. Во благо соцсетей, чтобы было что снять и выложить (смеется).

НЕ: Благодаря этому финалу никто не достает телефон в течение всего спектакля. То есть у нас реально нет ни одного видео из зала.

Я, когда смотрела отрывки спектакля, вообще не видела перед собой вас, а видела героев пьесы. И если вы делаете этот перевертыш, возвращая зрителя в конце к тому, кто вы на самом деле, это такая честная, настоящая fair play.

АГ: Как-то так само случилось. На репетициях сложилась и эта песня, и этот финал музыкальный, и что мы там гротескно все переворачиваем неожиданно в эстраду, на которой мы, в принципе, взросли.

НЕ: Это наша отдушина, выходка хулиганская, мы так всегда радуемся ей.

АГ: Если честно, Рома ее хочет постоянно убрать, и мы говорим, что не надо. Он смирился.

У вас с Сашей прямо глаз горит, когда вы говорите о спектакле, об актерстве, о другой своей ипостаси.

НЕ: Да, это удавшийся эксперимент. Мы очень ждем, чтобы показать его в Израиле.

До встречи в январе!

Спектакль «Солнечная линия» можно увидеть в Израиле

4.01.26 в Ашдоде,

5.01.26 в Хайфе,

6.01.26 в Тель-Авиве.

Билеты здесь

Информация предоставлена компанией BARD Productions