Тот театральный вечер, о котором я пишу эту краткую новеллу, как-то неожиданно вышел из ряда вон. Это было нечто иное. Никак не похожее на другие спектакли. В маленьком зале Камерного, который называют «Кафе-театрон», на исходе субботы, Алекс Анский поделился с публикой монологом-эссе, личным взглядом на историю и гения. Спектаклем, который даже спектаклем в полном смысле этого слова не является. Речь шла о Сократе, о человеке, которого никто до конца не понял, который не оставил нам ни одной написанной строки, ни одного документа. Он шагнул из жизни в легенду, и даже те, кто ничего не понимают в философии, не могут отличить стоиков от перипатетиков, не интересуются проблемами этой неуловимой и трудно достижимой материи - истины, знают имя и окантовку. Знают про суд, приговор и цикуту. Знают про Сократа.

Свой монолог, вечер-просвещение, свой тонкий интеллектуальный рассказ Алекс Анский назвал «Защита». «Апология», если по-гречески. Самое интересное, самое драгоценное в этом сократовском вечере заключалось в подаче. Сдержанной, величественной. Простой и значительной.

Перед началом в зале витала музыка, тихая, как легкий ветерок в ветвях. Потом актер вышел на сцену прямо из зала, надел очки, сказал, что в Древней Греции очков не было. Анский говорил спокойно и мягко, как говорят воспитанные, умные люди в гостях, не желая мешать другим вести свои пустые разговоры. Не пытаясь быть в центре. Не споря и не кокетничая. Он рассказывал про личность. Про Сократа, одинокого, странного, несчастливого. Хотя - разве философы рождаются для счастья? А мы все - разве для счастья идем по шипам и бездорожью…

Алекс Анский не пытается играть Сократа (не надевает тогу, не делает грим), но его убежденность, высокий гражданский тон, его ирония и серьезность переносят зрителей туда, на агору, в мир, где современники судили и осудили великого мыслителя.

Собственно, это и есть главная идея, ведущая тема высказывания израильского актера: плохо оборудован мир, в котором судят за мысль, за стремление понять, сравнить, вывести некие общие законы - и снова, опрокинув их, пойти вперед по дороге знания, понимания, мудрости. Не количеством, не толпой определяется истина. Подчас прав один, а толпа заблуждается. Одиночка бывает и умнее, и талантливее. Но это его не спасает. Толпа растаптывает. Ей мудрецы не нужны. Правители, как бы ни были они равнодушны к знанию, искусству, все же понимают: образованными, умными труднее управлять… Вот и кормят толпу подделками.

Сократ, как мы знаем из истории, проявил необыкновенную смелость на поле боя. Он рано преодолел свои слабости, - те, что так понятны и повсеместны. Ни страх, ни жажда богатства, ни стремление к власти его не ослепили. Вещи, которые гораздо важнее и глубже, влекли этого человека. И нам, притихшим в маленьком зале, странно очарованным полной печали и красоты мелодией Ави Беньямина, будто на короткое время открылось: вот оно - настоящее. Быть бесстрашным, не идти на поводу у чужого мнения, не юлить, не платить высокую цену за то, чтобы иметь возможность заплатить за океан разных пустяков. Не позволять себя загипнотизировать. Не опасаться пойти до конца за свои убеждения.

В финале Сократ - Анский возьмет чашу. Выпьет из нее. Именно этот момент было важно представить в исторически-театральной версии. Чаша. В ней смертоносная влага. Философ пьет свой яд. И в этот миг актер полностью перевоплощается. Это не элегантный, сдержанный интеллектуал, который выделяется на фоне своих коллег, не израильтянин, который хорошо знает, какой трудной, несправедливой и бессердечной бывает его страна. Перед нами Сократ. Мудрец, которого судили зашоренные и недальновидные. Который понимал, что так он поставит свою точку в деле. И останется на века.

Слова Сократа о том, что ему интересна смерть, - эта новизна, загадка, этот феномен, который невозможно понять, прожить, от которого на этой земле не сбежит никто, - звучат светло, простодушно, и мощно итожат монолог. Алекс Анский играет, декламирует, остро проживает текст - и жизнь Сократа. Дает публике реальный пример того, как привычка читать и думать открывает горизонты. Распахивает двери. Наводит на очень серьезные выводы. Личные, индивидуальные - а не проповедуемые СМИ, политическими лидерами, разного толка лжемудрецами.

Мелодия качнулась, осталась в памяти. И свет остался. Свет прекрасной судьбы. И захотелось хотя бы немного стать, как Анский. И как Сократ¸ разумеется.