Перед началом спектакля «Двенадцатая ночь» в театральной студии Йорама Левинштейна режиссер Рафи Нив вышел к залу и сказал, что шестнадцать лет назад он поставил эту шекспировскую пьесу в театре «Гешер». И посвящает нынешний спектакль памяти ушедшего из жизни мастера, создателя «Гешера» -Евгения Арье.

…Почему «Двенадцатая ночь»? - спрашивают почти все зрители. Откуда название? Из старого обычая праздновать двенадцать дней подряд после рождества Христова, двенадцать дней веселиться, устраивать карнавалы. Вероятно, Шекспир как раз для карнавалов и празднеств сочинял эту прелестную театральную сказку, в которой много путаницы, почти невероятных совпадений, розыгрышей безобидных и не очень; море любви, просторы остроумия и находчивости. Двенадцатая ночь - это окончание увеселительных мероприятий. После нее наступят будни. И Шекспир в пьесе веселится от всей души, нагромождает ситуации изумительно-оригинальные, эффектные; его герои проказничают, проявляют чудеса фантазии, любят - как в пучину бросаются, без логики и оснований.

Любовь здесь - тот же шторм, который разбил корабль. Шторм - подарок судьбы, веление рока, которое люди часто готовы принять за проклятие и кару.

В пьесе оказываются осмеяны и наказаны меркантильные цели маленьких и наивных людей, а их чувства воспеты и вознесены. Что может быть нелепее, чем попытка девушки выдать себя за юношу перед двумя господами? Как ей удается выдержать роль - и ни разу не проколоться? Или как получается, что после кораблекрушения и брат, и его сестра-близнец попадают к самым прекрасным и благородным (и свободным от семейных уз!) герцогу и графине?

Шекспир не пишет правдоподобно, он ставит гораздо более высокие и грандиозные задачи. Да и будем справедливы - правдоподобие не в чести и у самого грандиозного драматурга, у самой жизни…

Время, которое в спектакле становится фоном и ритмом происходящих событий - абстрактное. Возможно, это 20-30 годы ХХ века (так придуманы костюмы мастером одеть персонажей интересно и художественно Юдит Аарон). Может, это другое время. Ведь как нет на свете ни сказочной Иллирии, доброй и мирной, ни ее жителей. Только в театральном ревю, в милой карнавальной сказке есть люди, живущие без зависти и злобы…

Сценограф Светлана Брегер, так прекрасно знающая все стили, все эпохи, все ключи к эффектному и осмысленному прочтению пьесы, строит территорию огромной, масштабной стихии, бури - и маленькую, изящную, уютную крошку-землю, где вазочки, бутылочки, блеск хрусталя, цветы… Буря приносит юным мечтателям счастье - но она же всегда стоит у порога, всегда ждет момента, чтобы это счастье разрушить. Оно хрупкое, это маленькое хрустальное счастье. Его мгновения летучи…

Итак, Виола чудом спаслась во время кораблекрушения. Она жива, здорова, не падает духом. Попадает наша темнокожая красавица (ее играет Лираз Авра) к утомленному богатством и куртуазной любовью герцогу Орсино (Гиль Згури). И становится его посланником, доверенным лицом в делах безответной и возвышенной любви к Оливии. Виола в мужском костюме носит туда-сюда послания, а тем временем влюбляется в Орсино.

А тут незадача: Оливия покорена юным слугой Цезарио, - так назвала себя в новой роли Виола, - и готова на любые безумства. Цезарио-Виола не знает, куда деваться от страсти Оливии, и тут появляется брат Виолы - Себастьян. Остается только направить силы большой любви Оливии в нужное русло. Ведь брат и сестра похожи, как две капли воды.

А в доме Оливии развлекается, шутит, ест и пьет команда комических и рельефных персонажей: сэр Тоби, Мальволио, камеристка Мария, шут… Их стремление обрести удачу, реализовать мечты, даже самые нелепые и несбыточные, их изобретательность доставляют залу чистую и незамутненную радость. Атмосфера в зале царит такая, будто Иллирия - вот она, рядом, за стенами театра. Хочется подпевать, - дивные песни, зонги Ивлинга Берлина придают шарм и мудрость всей ситуации, всему карнавалу с присутствием грома, цветов, блестящих комических интермедий. Хочется остановить мгновение на изысканных поэтичных излияниях героев, которые никогда не слышали про коронавирус и маски носили только на карнавалах. Хочется еще раз, с начала, посмотреть на дворецкого Мальволио, каким его играет Бен Дрори. Посмеяться, погрустить. И вместе с шутом Фесте (очень хорошая, взрослая работа Шагива Леви) иронично сообщать саркастические остроты. Как, к примеру, «дай Бог мудрецам побольше мудрости, а дуракам побольше удачи». Восклицать о том, что «музыка - ты пища для любви». Наблюдать, как Оливия (Мика Цур) превращается из снежной отстраненной куклы в темпераментную женщину, умеющую добиваться своего, слегка смиряться перед любимым, интриговать, быть кокетливой…

Мария, чертенок в юбке, а по совместительству камеристка (Реут Галь), неистощима на выдумки, музыкальна, обаятельна. А сэр Эндрю Эгьючик (Лиам Пинто) беззащитно глуп и умилительно, лирически, великолепно комичен.

Музыкальное дыхание, чуткий аккомпанемент и ощущение сиюминутности происходящего, удовольствие от музыки живого и слаженного оркестрика, от хореографии, изящного вкрапления танца в действие, миниатюрного кабаре, придуманного Дором Эльдаром - все празднично и элегантно. Режиссура Рафи Нива, его педагогика (ведь эти чудесные актеры только начинают свой путь, их зрелость, их удача - результат творческой работы, огранки их талантов!) достойны самых восторженных слов.

Спектакль, который идет более двух с половиной часов, мчится, как на крыльях. Он динамичен, праздничен. И его даже кажется мало. Как прекрасно холодным днем выйти из дома, пройти по холодной улице, войти в зал - и оказаться частью яркого и умного карнавала. Талантливого. Искрометного. Печально, когда он заканчивается. И остается ждать новых праздников. Тех, которые еще могут состояться.