Камерный оркестр «Симфонетт Раананы» открыл новый сезон. В гуще событий, тревог и слухов, среди непреходящего беспокойства личного и общественного, во всеобщем разноцветии масок, злобных высказываний «прививочников» и их антиподов, это событие прошло довольно скромно. Без фанфар и вспышек телекамер. Что не помешало ему стать праздником. Знаком надежды и свидетельством движения.

Был уютный зал, так нарядно вписанный в милый элегантный городок, тихий, очень аккуратный. Чуткий ко всему хорошему и талантливому. И был бархат октябрьского вечера. И нарядные люди, которые любят и хотят слушать музыку.

Маленькими сталактитами поблескивали в фойе стаканчики с янтарным и бордовым, двуцветные пирожные были сладким аккордом-вступлением.

Концерт, который - как и следует по традиции - начался «А-Тиквой», включал произведения любимые и популярные. Избранные эпизоды из музыки Жоржа Бизе к драме Альфонса Доде «Арлезианка», Первый фортепьянный концерт Чайковского. Еще в программе значилась оркестровая пьеса француженки, композитора (никак не могу привыкнуть называть даму, сочиняющую музыку, композиторкой) Августы Ольмес «Ночь и любовь». Эта пьеса и дала название всему вечеру. И оно прозвучало очень притягательно и светло…

Человек яркой и романтичной судьбы, Августа Ольмес (настоящая фамилия Холмс) выросла в Версале, в семье ирландского офицера, училась у создателя современного кларнета, композитора Гиацинта Клозе, у мудрого и серьезного Сезара Франка. Ее происхождение окутано тайнами, да и вся жизнь похожа на роман, в котором много сюжетных линий.

Августа Ольмес была любимицей, «ребенком души» (а, возможно, и дочерью…) поэта Альфреда де Виньи, певца одиночества, героизма и вечной печали (среди его поэм значится и драматический гимн «Моисей»).

Августа своей красотой покорила сердце Камиля Сен-Санса, но, когда он сделал ей предложение, отказала ему. Ее музыку ценил Ференц Лист, а она преклонялась перед Вагнером. Замуж никогда не выходила, но родила пятерых детей. Трех ее красавиц-дочерей написал Огюст Ренуар (картина называется «Дочери Катюля Мендеса», потому что отцом девочек был этот поэт, драматург, один из певцов свободной любви и телесных радостей). К слову, Мендес тоже был фигурой таинственной, колоритной, окруженной загадками…

Музыку Августы Ольмес на моей памяти в программу израильского концерта включают впервые. Китайско-израильский дирижер Ю-ан Шу предложил публике эту совершенно далекую от нас, милую и поэтичную миниатюру, нежную, спетую оркестром, как серенада, будто напоминая о том, что жизнь прекрасна, и чувства, такие разные, противоречивые, которых мы подчас стыдимся, и есть, собственно, истинные мы…

Мощь и узнаваемая, столь ценимая всеми меломанами красота фортепьянного концерта Чайковского, стали испытанием для солиста Альмога Сегаля и удачей для зала.

Этот труднейший концерт предполагает особую харизму, невероятность трактовки и оригинальность личностного подхода пианиста. Слишком он знаменит, этот Первый концерт, слишком многого слушатель от него всегда ждет.

Великий композитор создал некий свой Эверест в плане универсального владения инструментом, образца технической сложности, - легко, совсем без проблем сыграть это дано единицам. Да и трактовка, собственная, неповторимая. Для меня лично никогда не будут улучшены достижения Эмиля Гилельса и Алексея Султанова, но ведь именно потому мы и любим музыку, увлекаемся ею так глубоко и бескорыстно, что всегда надеемся на открытие. Альмог Сегаль рискнул, пошел на штурм - и, можно сказать, справился. Его трудно упрекнуть в недостатке шлифовки и пробелах в технике. Сила и контрасты были налицо. Он очень постарался, - хотя, возможно, это явное ученическое старание и не пошло на пользу, не сработало на результат.

В музыке так много всего, она разворачивается, как безбрежная небесная твердь, усыпанная звездами. В ней есть мощь и ласковость, сияние и отчаяние. Это будто крик о победе - и крик о поражении. То есть - близкое каждому живущему на земле человеку высказывание.

Альмог Сегаль решительно и смиренно выигрывал, сеял пассажи, ловил пульс дирижера, оркестра, а они, оркестр и дирижер, были дуэтом, коллективом.

Камерный состав вобрал группу приглашенных музыкантов - и они вместе обеспечили вполне благополучный динамизм, бережную нюансировку.

Звук, окраска голосов оркестра в музыке Чайковского - особая тема. Это трудно и счастливо играется - и оркестр Раананы выполнил задачу убедительно. Может, самостоятельность оркестра и не выявляет, не очерчивает сильные стороны дирижера, его стиля и оригинальности, но мы ведь все равно получили драгоценный свет издалека, из мира Чайковского, мира сияющего снега, широкого дыхания огромных просторов¸ гудения колоколов…

В финале программы нам преподнесли музыку Жоржа Бизе к драме Доде «Арлезианка». Не знаю, в курсе ли публика, о чем пьеса, что именно иллюстрирует музыка, но красота мелодий, дыхание праздника несомненны и ошеломительны. И каждому рассказывают его сюжет. В пьесе заглавная героиня, эта самая Арлезианка, на сцене не появляется. А музыкальная история, рассказанная Бизе, наполнена ароматами и красками Прованса. Мелодии так хороши, так врезаются в память, что после концерта их еще долго слышишь, повторяешь - и радостно на сердце.

Оркестр задорно, увлеченно, с любовью и вниманием плетет свои сияющие сети. И зал очарованно идет за звуком, как за нитью Ариадны. Эти музыкальные картины предваряют, дополняют создание, которое появится через несколько лет - вершину творчества Бизе, оперу «Кармен». Арлезианка - будто старшая сестра гордой и вольной цыганки, а Фредери, бедный влюбленный из пьесы и, главное, из сюиты - набросок, подступы к образу Хозе… Тут я не могу удержаться и не сказать, что и Жорж Бизе - личность, тема, в которой множество тайн. Например, мы так не знаем, да не узнаем, какова причина его смерти. Колотая рана на шее все же никак не вяжется с тромбом, который, как нам говорят, оборвал жизнь гениального творца.

А музыка, о которой Чайковский писал, что это шедевр, звучит. И спасибо оркестру Раананы за вдохновенный труд, за разнообразие репертуара - и праздник открытия нового сезона. Который прозвучал с любовью и надеждой на фоне октября.