Первый тель-авивский сезон проходит под кодовым названием «Богини». Его цель - интерпретировать роль и место женщин в истории и искусстве. Если я правильно поняла написанное в буклете. В рамках этого мероприятия нам представили музыкальную монодраму композитора Авнера Дормана «Кундри». Напомню: Кундри - героиня «Парсифаля». Очень странная, искусительница, двойной агент, она перерождается от общения со святым Граалем...в нашем случает либретто написала Яэль Ронен, поставила оперу режиссер Лотте де Бир. Эксперимент озвучивал Иерусалимский симфонический оркестр, в эпатажной и противоречивой роли Кундри (женщины, певицы, идеи, порыва к новациям) выступила Джессика Мюрхед. Дирижировал Стивен Слоун.

Сразу скажем, что интрига была захватывающей: Авнер Дорман - один из самых ярких представителей своего композиторского поколения, его музыка оригинальна, ее - в отличие от многих сочинений коллег - можно назвать музыкой, художественным откровением¸ шагом за горизонт. Тут интересен и тот факт, что один из педагогов Дормана Йосеф Банданашвили, мастер, авторитет и особая страница современной музыки. Яэль Ронен - режиссер и драматург. Продолжательница семейной традиции (дочь серьезного и много делающего на театре режиссера Илана Ронена), человек твердых и прогрессивных убеждений. Чуждый косности и фальши. О певице Джессике Мюрхед меломаны наслышаны - и было невероятно притягательно увидеть и услышать ее вживую. Да, и еще сама тема.

Кундри. Образ двусмысленный. истинно вагнеровский. Противоречивый и туманный. Персонаж оперы Вагнера «Парсифаль».

Итак, слушаем. Смотрим. Вдумываемся. На сцене сценограф Кристоф Хетцер установил зеленый куб. Ящик, шкаф. Архив. На нем написано «Рихард Вагнер. Парсифаль». Начинается с речи. Актриса Джессика (Джессика Мюрхед) делает речевую увертюру. Белые листы, подсвеченные софитами, летят на пол. В это время оркестр тоже начинает - и очень красиво, завораживающе звучит. Словно зовет уплыть и улететь в чудесные дали рассказа. Полноценно слушать мешает речь. Потом Джессика Мюрхед пропевает одну фразу - и зал с ней. ДО финала, до последней ноты. Так это качественно и убедительно…

Певица (и исполнительница, и героиня) исповедуется, грезит, что-то сообщает о своих отношениях с Граалем и королем Амфортасом (который из оперы «Парсифаль»). Она поет на английском, немецком и иврите. Иврит в ее исполнении чувственно - прекрасен и музыкален. Артистка - и об этом уже много сказано в мировой прессе - может составить конкуренцию главным звездам оперной и камерной сцены. Джессика Мюрхед владеет изумляющим legato, умением придать музыкальной фразе логику и естественность. Она творит вместе с оркестром, в полном и гармоничном соавторстве. Ее трепет и вдохновенная самоотдача преодолевают формальность либретто, смутную этику и неотчетливый посыл всей словесной конструкции. Она волнует и завораживает. Формулы, теории, попытки высоколобо и элитарно вовлечь слушателя в конфликт вагнеровской Кундри, стремление расставить новые акценты в схоластическом построении, в давнем и трудном диалоге еврейского народа и антиееврейского музыкального философа Вагнера не очень радуют. Они мало понятны и не вызывают эмоционального отклика. Понятна, человечна, абсолютно убедительна певица.

Костюм (сначала что-то тренировочно- обыденное, потом - наряд примадонны, что нетребкинско- казарновское), папки документов в распахнутых дверях зеленого куба-вагона-шкафа…), слова о том, что Кундри хочет, стремится в Иерусалим - только формальность. Дань снобизму, художественный кокетливый волюнтаризм. Спектакль от «Regarding», несомненно, получился. Композитор Авнер Дорман сделал грандиозный творческий жест. Опера хороша и слушается с неослабевающим интересом. Час пролетает незаметно. И даже жаль, что эта красота заканчивается так быстро…Оркестр порадовал слаженностью, благородством¸ изяществом нюансировки, мощью золотого тона и ультимативностью медных духовых. Серьезность и вдохновение объединили все группы в кипящую лаву огромного накала. В деликатность piano. Никакая «корона» не сбросит корону с голов и душ наших музыкантов, - радостно думала я, слушая оперу. Мне показалось, что дирижер Стивен Слоун не внес в прочтение оперы свою волю и экспрессию.

Но скажем так: герои идут впереди, не кланяясь пулям. Разумно и гордо творят на свободе. А что касается Парсифаля, Амфортаса - то они пусть останутся далеко. Где-то на горизонте…