Zahav.КарманZahav.ru

Пятница
Тель-Авив
+25+14
Иерусалим
+21+13

Карман

А
А

Алжирский вояж и летающая чалма

Вошли с жаркой улицы в благородный мир оперного фойе. А потом переселились на два часа в придуманный режиссером Идо Риклиным израильский вариант «Итальянки в Алжире» Джоаккино Россини.

08.07.2021
На правах коммерческой информации
Фото: Лена Запасская

Буффонада и сарказм - атрибуты личности Россини, его творческий стиль. И во всех творениях сладкозвучного итальянца они присутствуют. Он умел критиковать пороки людей и государств. Интересно, что среди опер 39 опер Россини нет ни одной сказки. Даже его «Золушка» - это совершенно реалистичный рассказ о людях и их чувствах. О случайностях и совпадениях. И немножко о нелюдях. «Итальянский Моцарт» шутил и язвил остро и щедро. И дарил счастье утешения. «…Упоительный Россини, Европы баловень, Орфей», - так назвал композитора Пушкин.

Начинается все с увертюры, которая даже в мелодичном чарующем океане музыки Россини занимает особое место. Уж очень хороша. Режиссер Идо Риклин решил освоить всю партитуру, всю ее без остатка насытить театральным действием. И предвосхитил оперные коллизии пантомимой, почти балетом. Увертюра просто растаяла в этих трюках. Изабелла, Линдоро и Таддео рассказывают о себе и своих отношениях пластикой. Музыка становится формальным сопровождением для перестроений на сцене. Оказавшись в роскошном ореоле музыкального и театрального Алжира, мы наблюдаем дизайнерские опахала, золотые светильники, мебель «ампир». патетические выходы свиты (в какой-то момент даже в изящной стилистике романтической «Жизели»).

Сюжет оперы простой: прекрасная итальянка Изабелла плывет на корабле в Алжир, чтобы выручить из плена любимого Линдоро. Корабль удачно терпит крушение, а потом - еще одна удача! - корсары приводят ее и ее верного влюбленного спутника Таддео к бею. Ей и тут повезло: бей Мустафа, при дворе которого находится Линдоро, непроходимо глуп. Да тут еще этот непостоянный восточный мужчина (женатый¸ между прочим…) влюбляется в иноземную путешественницу. И дело в шляпе. Изабелла придумывает план, отчаянный и хитроумный. Наделяет владыку титулом паппатачи. Что это такое? Кто ж его знает, нечто очень высокое, сияющее, это звание надо заслужить и тд, и тп. Изабелла убедительна и эротична в своих рассказах об этом прекрасном титуле. Что надо делать? Как и при всяком высоком звании - ничего. Есть, пить, молчать. Сказано - сделано. Пить так пить. И молчать…

Изабелла обыгрывает бея и весь его двор. И вместе с влюбленными согражданами убегает на родину. Тема родины, к слову, у Россини всегда присутствует.

Читайте также

Изабелла поет очень эффектную и серьезную арию «Я думаю о родине…». Рахель Френкель, выпускница нашей оперной студии, уже хорошо зарекомендовавшая себя на мировых сценах, истинный центр спектакля. И смысловой и драматургический. У нее красивое колоратурное меццо-сопрано, тембр, который так любил Россини. И артистка, умеющая легко двигаться, выполнять непростые и даже очень замысловатые решения режиссера, царит в стихии Востока и розыгрыша. Фиоритуры инженера этих витиеватых звучных украшений Россини она преодолевает легко, не выходя из образа. Тенор из Великобритании Аласдаир Кент в меру наивен и инфантилен. Поет музыкально¸ но его голос не очень красивой, не слишком оригинальной окраски. Со стеклянным легковесным призвуком. На мой, разумеется, вкус…

Израильские участники спектакля - Яир Полищук¸ Одед Райх, Шай Блох, Юрий Кисин - справляются неплохо. Я не считаю возможным разбирать их работы - уж очень все непросто в израильском оперном мире, каждый творческий шаг дается с огромным трудом. И каждый - знак движения. Яэль Левита в партии несчастной и прекрасной Элеоноры, супруги ветреного Мустафы, очень хороша и колоритна. Естественна и обаятельна. Сценограф Нета Хакер и художник по костюмам Орен Дар увлекли зал в знакомый, условный, но все же экзотичный, сверкающий и орнаментальный мир. Слепяще голубой и победно терракотовый цвета напомнили картины самого известного ныне здравствующего художника-англичанина Дэвида Хокни: зелень, голубизна - оглушительные. Как литавры…

Йорам Карми придал спектаклю характер роскошного праздничного дивертисмента из тех, что ставились при аристократических дворах Европы. Иногда - скажем так - беспрерывное движение на сцене отвлекает от музыки. Музыка переходит в разряд неглавного, становится только фоном. Ее значимость уходит в тень. Перебрасывание чалмы, ария на фоне портрета Изабеллы, который возникает на занавесе, а потом рассыпается в пыль, чтобы снова возникнуть - все красиво, хотя и немного излишне. Придумки идут здесь против музыки. Манипуляции с золотым светильником на втором плане в момент прекрасного ансамбля убивают ансамбль.

К слову, все ансамбли в спектакле звучат прекрасно, чисто и стильно. Как и мужская группа хора - и это радует.

Темпы и трактовки дирижера Юваля Цорна весьма приблизительны и спонтанны. Поэтому иногда оркестр расходится с солистами. Отдельные группы инструментов в Ришонском симфоническом традиционно хороши. И звучат культурно, нарядно. Общий результат мог бы быть ярче. Оттенки, краски сливаются в общую фактуру. Нет контрастов, которые так многолики у Россини. Кульминации отсутствуют вовсе. Оркестр очень скромно присутствует в спектакле… И все же нам повезло. Пожить- побыть с Россини. Спектакль идет два часа без антракта - и они пролетают, как одно мгновение. «Перпетуум мобиле», «вечный двигатель», созданный талантливым режиссером Идо Риклином на нашей оперной сцене¸ привлекает. Смешит. Публика отдыхает и свободно дышит даже в масках. В зале много смеются, даже не вникая в музыкальные перипетии. Что ж, это все равно хорошо. Это прекрасно. Опера - чудо чудное, с которым жизнь богаче.