Через 35 лет после этого, вдохновляясь музыкой Томиты, Охад Нахарин поставил балет «Хора» для одиннадцати танцоров.

Подобно Томите, который пропустил знакомые классические произведения через синтезатор и создал для них новую жизнь, Нахарин помещает и танцоров и зрителей в «Хору» между знакомым и незнакомым, в вечнозеленый пузырь вне места и времени. Коробка сцены выкрашена в зеленый цвет, он естественен, органичен и синтетичен, постоянен и изменчив, изначален и футуристичен, а танцоры стремятся создать новый язык на основе знакомых цитат, но далеко отходят от них. Они ценят в своих телах красоту, борьбу, они записывают новые коды движения, исследуют территорию движения и жаждут откровений.

«Хора» предлагает зрителям множество ориентиров, намеков на развитие хореографии. «Задача в том, чтобы не позволить лишить нас свежести восприятия. Я сознательно создал множество точек апогея, и у них - различный ритм. Объединяет работу не какая-то конкретная идея или история, но лишь высокое напряжение между ее элементами. Танцоры постоянно на сцене, они не покидают ее» - говорит Охад Нахарин.

Зрителям «Хоры» нужно следить за всеми переменами и изменениями на сцене, за поведением и рисунком движения каждого танцовщика, каждого сознания, каждого существа. За тем, как из танца отдельной души рождается стройная структура создания мира. Чем-то «Хора» напоминает густо заселенные триптихи Босха (apropos Мари Шуинар) и медиативные-меридианные-медиевистские картинки творения на старых полотнах с потрескавшимся лаком.

«Композиция балета не меняется, но танцоры каждый раз привносят что-то свое, создавая некую универсальную работу, - объясняет Нагарин. - А определяют работу наши правила и установки, так же как определяют они наш день, наш распорядок. Мы зависим от нашего мировоззрения и воспоминаний, а «Хора» напоминает о многом. Воспоминания живу в нас, а в телах танцовщиков живет память о танце. Танец существует только в момент его исполнения: вот он есть и через секунду исчезает».

В «Хоре» на сцене все время 11 танцоров, постоянно в движении. Черные трико, зеленая сцена, длинная скамья. Фантазии, мгновения, стычки, связи, хоровод хоры. Точки танца, образующие непрерывность. Капли музыки на зеленой лужайке. Этот балет подвижен, как ртуть, он меняется со временем, оставаясь самим собой. Охад Нахарин объясняет, что в «Хоре» дано множество стартовых точек для дальнейшего движения, которые разбивают привычные клише. Внутренняя логика этой работы предполагает некую последовательность сцен и точек. В кривой, описывающей это движение, снижений нет. Это даже не синусоида - это быстрый вектор. 11 танцовщиков все время на сцене вместе и порознь, каждый в своем индивидуальном пространстве. Ни один не уходит за кулисы ни на секунду - динамический рисунок одиноких силуэтов, скрепленных хореографическим замыслом.

Звукоряд «Хоры» составлен из произведений японского композитора Исау Томита - одного из ведущих в мире музыкантов в области электронной музыки (скончавшего три года назад), творчеством которого Охад Нахарин увлекся в 2008-м году, использовав его композицию «Болеро» в балете «Проект 5». В «Хоре» звучат обработанные Исау Томита произведения Штрауса, Равеля, «Послеполуденного сна фавна» Дебюси - намек на Нижинского, историю хореографии и романтической музыки, звучит музыка Мусоргского, Чарлза Айвза - те мелодии, которые принято называть «жемчужинами», но в продирающей, как наждак, электронной обработке.

Обсессивная (потому как иначе назвать стремление Исау разложить на электроны классику назвать нельзя) музыка Томита исполняется на синтезаторе, который сам композитор считал воплощением новых идей задолго до появления современных компьютеров. «Электронная музыка развилась в последние пять десятилетий. Явление первого синтезатора было обещанием добавить неведомых ранее оттенков к и так многокрасочному миру музыки. Электрическая добавка к звуку не только расширяет музыкальный словарь, но и рождает новые идеи: звук можно иначе организовать, иначе провести, сделать другую оркестровку, придать новое звучание всему произведению. Представьте себе художника, который не только придумывает картину в новом стиле, но и рисует ее принципиально новыми красками и кистями». Потому одна из идей «Хоры» - взять самые известные музыкальные произведения и показать их совершенно иначе.

Костюмы для «Хоры» - разные костюмы для разных исполнителей - были первоначально сделаны для «Бат-Шевы» художницей Анной Миркин, работавшей в свое с Нагариным еще над спектаклем «Furo», поставленным при сотрудничестве японской художницы видео-арта Табаимо (Аяко Табата). Новые костюмы сделали по дизайну Ари Накамура. Свет ставил художник Ави Йоан Буэно (Бамби), работающий с Охадом Нахариным уже тридцать лет. Именно Бамби предложил и воплотил потрясающую идею - зеленый свет и цвет. Сцена устлана линолеумом травяного цвета, вдоль стен стоят панели такого же оттенка. То ли лужайка, то ли подарочная зеленая коробка, из которого выпадают музыкальные четко вырезанные черные силуэты.

Все так серьезно? Не совсем: балет пронизан юмором и насмешкой. «В этой работе я постарался подчеркнуть силу смеха, юмора, умение смеяться над собой и явную полезность этого занятия. Показал обязанность смеяться над собой для каждого, а также связь между смехом, талантом, страстью и жаром творчества. Постепенно определилась динамика, скорость, а потом уже музыка начала диктовать свои условия и хореография стала изменяться под стать электронному темпу и требованиям».

А теперь представьте: зеленая салатово-травянистая площадка, просто-таки GreenPeace, юность наступает. То ли лужайка родного кибуца Нахарина в Эмек-Изреэль, то ли психоделическая картинка. Но, наверное, все-таки кибуц, потому как хора - танец израильский, вызывает патриотические ассоциации, а также воспоминания и ностальгию. И вопрос - а кто нынче умеет правильно танцевать хору? Мало кто… Не случайно «Хора» изначально была посвящена матери Охада Нагарина - Цофие, к ее 80-летию. Цофия - бывшая балерина, преподавшая движение и композицию. А одно из воспоминаний самого хореографа то, что его мать часто играла на фортепиано тот самый «Послеполуденный сон фавна» Дебюсси. Как-то Нахарин сказал, что второе значение этого слова, если его произнести иначе, как «хорэ» - родитель, и балет создавался как раз в те месяцы, когда его жена ждала ребенка. А еще «хора» - это «час» на испанском, напомнил Нахарин. Так что возможны все варианты.

По зелени лужайки двигаются одинокие темные статуэтки, каждая в своей капсуле пространства, застывающие каплями музыки. Тени и силуэты на зеленом поле превращаются в объемные фигуры, призраки постепенно проявляются и обретают плоть, становятся живыми, нервными, любопытствующими, исследующими пространство вокруг. Разбросанные по лужайке фигуры - то мягки и гибки, то походят на деревянных марионеток.

Конечный результат - «Хора», где каждая сцена вытекает из предыдущей, где каждое движение логически оправдано, где невозможно быть вместе, и приходится быть одиноким. Чем дальше результат от первоначальной идеи, тем он удачнее. Процесс создания балета - это игровая площадка со своими законами. Юмор, драма, патетика использованы здесь в равной степени. Все составлено из отдельных сцен, отрывков, пространственных кусочков. «Хора» - это аккумуляция образов, сложнотканная виньетка, соединение элементов, света, цвета, «гага». Зеленый цвет придает движению большую четкость, заставляет сосредоточиться на происходящем на сцене и даже выучить наконец-то как правильно танцевать хору.

****

Музыка: Исау Томита (аранжировка произведений Мусоргского, Штрауса, Вагнера, Грига, Сибелиуса, Дебюси и др.)

Художник по сцене и свету: Ави Йона Буано (Бэмби)

Звуковое оформление и монтаж: Максим Варат

Дизайн костюмов: Ари Накамура

Совместное производство: «Бат-Шева» -

Фестиваль Израиля 2009 год, Фестиваль в Монпелье 2010, Фестиваль Линкольн-центра - Нью-Йорк

Линк на видео:
https://www.youtube.com/watch?v=TP49xLVhMtg

Заказ билетов - на сайте ансамбля «Бат-Шева»